Как привлечь КДЛ к ответственности по обязательствам ликвидированного ООО?

ВС напомнил, что нельзя требовать от участника спора представления доказательств определенных обстоятельств, если он не может получить их по причине нахождения у другой стороны спора, не раскрывающей их по своей воле

По мнению одного из экспертов «АГ», в этом деле Верховный Суд указал исключительно на ошибки нижестоящих судов при распределении бремени доказывания, не предрешая итог спора при новом рассмотрении. Другая полагает, что выводы ВС РФ должны навести порядок в такого рода спорах и дать пищу для размышлений КДЛ: просто «исчезнуть» и «отсидеться» уже не получается. Третий счел, что в этом деле ВС продолжает усиливать и без того серьезный «прокредиторский» тренд в делах о субсидиарной ответственности юрлиц, ликвидированных в административном порядке.

21 февраля Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-22290 по делу № А40-113828/2023, в котором напомнил перечень обстоятельств, которые должен доказать кредитор, добивающийся привлечения к субсидиарной ответственности лиц, контролировавших деятельность ликвидированного хозяйственного общества.

В апреле 2018 г. было зарегистрировано общество «Станкопоставка», его единоличным исполнительным органом до 21 марта 2022 г. была Елена Болсуновская, а затем – Альфия Сидорова. В конце апреля 2020 г. «Станкопоставка» обязалась поставить ООО «Сталининград» новое промышленное оборудование по цене в 3,2 млн руб., соответствующее по качеству ГОСТам, ОСТам, ТУ, установленным нормам и чертежам производителя в рамках соответствующего договора.

Спустя несколько месяцев «Станкопоставка» поставила товар, а «Сталининград» оплатил его в полном объеме, включая 530 тыс. руб. расходов на доставку. При приемке оборудования были выявлены его неустранимые недостатки: в частности, на нем отсутствовали маркировка завода-изготовителя и заводской номер, имелись множественные эксплуатационные сколы и трещины, навесное оборудование имело отметку об изготовлении в 1978–1980 гг., электросхема соответствовала 70-м гг. прошлого века, отсутствовал паспорт станка и др.

В связи с этим «Сталининград» потребовал у «Станкопоставки» забрать оборудование, вернуть уплаченные деньги и возместить транспортные расходы. В рамках судебного спора (дело № А40-146940/2021) был установлен факт поставки товара, не соответствующего условиям договора. В связи с этим суд взыскал с поставщика свыше 3,2 млн руб., включая уплаченные за станок деньги и 85 тыс. руб. процентов по ст. 395 ГК РФ.

Поскольку общество «Станкопоставка» не исполнило судебное решение, в феврале 2023 г. в отношении него по заявлению ООО «Сталининград» было возбуждено банкротное дело № А40-283565/2022, однако спустя два месяца производство по нему было прекращено из-за отсутствия финансирования банкротных процедур.

Далее «Сталининград» обратился в суд с заявлением о солидарном привлечении Елены Болсуновской и Альфии Сидоровой к субсидиарной ответственности по обязательствам должника. Заявитель утверждал, что лица, контролировавшие должника, действовали недобросовестно, так как под их руководством сначала был поставлен заведомо некачественный товар, затем ими не приняты меры по возврату уплаченных за оборудование денег, в том числе посредством банкротства «Станкопоставки». Он добавил, что после возбуждения в суде дела по иску «Сталининграда» Елена Болсуновская передала руководство фирмой номинальному директору Альфии Сидоровой, а само общество фактически прекратило свою деятельность. В ноябре 2023 г. «Станкопоставка» была ликвидирована и исключена из ЕГРЮЛ ввиду наличия в реестре недостоверных сведений о юрлице.

Суд отказал в удовлетворении заявления, указав на то, что общество «Сталининград» не доказало наличие действий ответчиков, которыми «Станкопоставка» была доведена до неплатежеспособного состояния. В частности, не доказаны наступление по вине КДЛ невозможности удовлетворения требований кредиторов, причинно-следственная связь между действиями Елены Болсуновской, Альфии Сидоровой и наступившими для «Станкопоставки» и его кредиторов последствиями, а также дата, с которой у руководителя «Станкопоставки» возникла обязанность по подаче заявления о банкротстве ООО. Апелляция и кассация согласились с выводами первой инстанции.

Изучив кассационную жалобу «Сталининграда», Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда, в частности, напомнила, что бремя доказывания оснований для возложения субсидиарной ответственности на КДЛ по общему правилу лежит на кредиторе, заявившем это требование. Вместе с тем КДЛ, тем более если банкротство хозобщества вызвано их противоправной деятельностью, не заинтересованы в раскрытии документов, отражающих реальное положение дел и действительный оборот в подконтрольных обществах. Тем не менее это обстоятельство не должно снижать уровень правовой защищенности кредиторов при необоснованном посягательстве на их права. Соответственно, если кредитор с помощью косвенных доказательств убедительно обосновал утверждение о наличии у привлекаемого к ответственности лица статуса КДЛ и о невозможности погашения его требований вследствие действий или бездействия последнего, то бремя опровержения таких утверждений переходит на привлекаемое лицо. Именно оно доказывает, почему доказательства кредитора не могут быть приняты в подтверждение его доводов, раскрыв свои документы и представив объяснения касательно того, как на самом деле велась хозяйственная деятельность.

Со ссылкой на сложившуюся судебную практику ВС также отметил, что бремя доказывания сторонами судебного спора своих требований и возражений распределяется судом так, чтобы оно было потенциально реализуемым и сторона имела объективную возможность представить нужные доказательства. Нельзя требовать от участника дела представления доказательств определенных обстоятельств, если он не может их получить по причине их нахождения у другой стороны спора, не раскрывающей их по своей воле. Если кредитор утверждает, что КДЛ действовало недобросовестно, и представил судебные акты, подтверждающие наличие долга перед ним, а также доказательства исключения должника из ЕГРЮЛ, то суд должен оценить возможности кредитора по получению доступа к сведениям и документам о хозяйственной деятельности такого должника.

В отсутствие у добросовестного кредитора доступа к указанной информации и при отказе или уклонении КДЛ от дачи пояснений о своих действиях (бездействии) при управлении должником, причинах неисполнения обязательств перед кредитором и прекращения хозяйственной деятельности или при их явной неполноте обязанность доказать отсутствие оснований для привлечения к субсидиарной ответственности возлагается на лицо, привлекаемое к ответственности. Стандарт разумного и добросовестного поведения последнего в сфере корпоративных отношений предполагает аккумулирование и сохранение информации о хозяйственной деятельности должника, ее раскрытие при предъявлении в суд требований о возмещении вреда, причиненного доведением должника до объективного банкротства. Это же правило действует, когда юрлицо еще не исключено из реестра, но является уже фактически недействующим («брошенным»), поскольку экономически оно ничем не отличается от ликвидированного и нет никаких оснований уменьшать правовую защищенность кредиторов «брошенных» юрлиц по сравнению с кредиторами ликвидированных организаций.

«Таким образом, кредитор “брошенного” юридического лица, обращающийся с требованием о привлечении к субсидиарной ответственности лица, контролировавшего последнего, должен доказать следующие обстоятельства: 1) наличие и размер перед ним задолженности у юридического лица; 2) наличие у должника признаков брошенного юридического лица; 3) контроль над этим должником со стороны физического и (или) иного юридического лица (лиц); 4) отсутствие содействия последних в предоставлении сведений о финансово-хозяйственной деятельности должника в необходимых объемах», – отмечено в определении ВС.

Совокупность указанных признаков уже достаточна для удовлетворения требований кредитора, поскольку сокрытие КДЛ сведений о причинах неисполнения подконтрольным лицом денежного обязательства предполагает его интерес в укрывании собственных противоправных деяний (действий или бездействия), повлекших невозможность погашения требований кредитора. Если действия КДЛ не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов подконтрольного общества, оно не привлекается к субсидиарной ответственности.

В этом деле, заметил ВС, «Сталининград» подтвердил наличие задолженности у «Станкопоставка», ее длительную неуплату и факт контроля над должником со стороны Елены Болсуновской и Альфии Сидоровой. «Сталининград» сослался и на прочие обстоятельства, совокупность и подозрительность которых, по его мнению, в обычных условиях указывает на намерение КДЛ не платить по долгам и избежать субсидиарной ответственности. Так, кассатор указывал на отсутствие со стороны должника убедительных объяснений о причинах неисполнения обязательств, смену собственника «Станкопоставки» и передачу управления им номинальному директору после предъявления требований о взыскании долга, фактическое прекращение деятельности ответчика, недостоверный адрес юрлица и непредставление отчетности о его деятельности.

Ответчики не оспорили наличие статуса КДЛ. Так, Альфия Сидорова и вовсе не представила отзыв на заявление о привлечении к субсидиарной ответственности. Отзыв Елены Болсуновской свелся к тому, что «Сталининград» не доказал причины неплатежа со стороны «Станкопоставки», неплатежеспособность последнего и противоправную роль в этом самой Елены Болсуновской. Ответчики не объяснили причины неплатежа и не раскрыли доказательства, отражающие реальное положение дел и действительный оборот в подконтрольном обществе. Более того, суд не рассмотрел и ходатайство «Сталининграда» об истребовании информации по счетам «Станкопоставки» и бухгалтерской отчетности должника. Вопреки выводам судов, «Сталининград» объективно не мог представить документы, объясняющие как причины неисполнения должником обязательств, принятых по договору поставки, так и мотивы фактического прекращения им хозяйственной деятельности.

«Подход, занятый судами в данном случае, ограничил обществу “Сталининград” доступ к правосудию, что противоречит задачам судопроизводства в арбитражных судах (п. 2 ст. 2 АПК РФ)», – заключил ВС, который отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

Руководитель практики «Реструктуризация и банкротство» КА «Регионсервис», адвокат Павел Кирсанов отметил, что вопросам распределения бремени доказывания в спорах о привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц, когда сам должник ликвидирован, в последние годы Конституционный и Верховный суды РФ уделяли немало внимания. «Совершенно справедливо, что в рассмотренном споре ВС распространил выработанную правовую позицию и на случай привлечения к ответственности КДЛ “брошенного” юрлица в силу схожести ситуации (отсутствие арбитражного управляющего, противодействие в сборе доказательство со стороны ответчиков). Необходимо отметить, что ВС указал исключительно на ошибки судов при распределении бремени доказывания, не предрешая итог спора при новом рассмотрении. Очевидно, что именно лица, не отрицающие свой статус контролирующих, обладают полным набором механизмов доказывания своей добросовестности и отсутствия оснований для привлечения к ответственности. При новом рассмотрении спора эти лица смогут раскрыть информацию о том, по каким причинам в адрес контрагента был поставлен некачественный товар, на какие цели были направлены полученные за товар денежные средства, почему общество не смогло своевременно исполнить вступившее в законную силу решение суда и фактически прекратило финансово-хозяйственную деятельность», – считает он.

Адвокат юридической группы «Яковлев и Партнеры» Елена Мякишева полагает, что это определение ВС РФ развивает подход к смещению стандарта доказывания от «лицо должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается» к стандарту «бремя доказывания должно быть потенциально реализуемым». «Такой подход полностью оправдан: в ином случае внешний кредитор, не имеющий доступа к документации должника, объективно лишен возможности доказать обоснованность своих требований. Также позиция ВС соответствует принципу добросовестности, закрепленному в ст. 1 и 10 ГК РФ: недобросовестное поведение КДЛ, уклоняющегося от раскрытия информации о деятельности должника, не должно приводить к освобождению его от ответственности. Отдельно необходимо отметить четкий перечень оснований, которые должен доказать кредитор для перехода бремени доказывания на КДЛ “брошенного” юрлица. Определение ВС РФ должно навести порядок в такого рода спорах и дать пищу для размышлений КДЛ: просто “исчезнуть” и “отсидеться” уже не получается. Также более актуальным становится вопрос о надлежащей фиксации факта передачи документов при смене КДЛ: не зафиксировав подробно перечень передаваемых документов, не сохранив себе копии, такое лицо может лишиться возможности защитить себя, если его преемник не будет ничего представлять в судебный процесс», – заметила она.

Арбитражный управляющий, управляющий партнер юридической компании «Один к одному» Даниил Наймушин отметил, что в этом деле Верховный Суд продолжает усиливать и без того серьезный «прокредиторский» тренд в делах о субсидиарной ответственности юрлиц, ликвидированных в административном порядке. «Новый подход к распределению бремени доказывания фактически снижает требования к кредиторам, тогда как контролирующие лица теперь вынуждены не просто защищаться, а активно доказывать отсутствие своей вины в неуплате долга. В настоящее время по такой категории дел наблюдается резкий перекос в пользу взыскателей, и, скорее всего, это приведет к появлению обратной практики. В скором времени можно ожидать, что ВС будет искать баланс между интересами кредиторов и участников общества, чтобы исключить автоматическое привлечение к ответственности по формальному признаку ликвидации компании», – считает он.